Избранная - Страница 74

Внезапно одна из теней отделилась от душистого кедра и преградила мне дорогу.

— Как ты могла, Зои? — спросил Эрик.

ГЛАВА 24

Я оцепенела, не сводя глаз с Эрика. Все дело было в его Метке. Ее неповторимый и прекрасный узор совершенно преображал лицо Эрика, делая его еще более красивым.

— Как ты могла, Зои? — повторил он, потому что я стояла и смотрела на него, разинув рот, как идиотка.

— Прости меня, Эрик! — пробормотала я. — Я не хотела сделать тебе больно. Не хотела, чтобы ты узнал обо всем так…

— Охотно верю, — холодно ответил он. — Наверное, из школьной газеты мне было бы легче узнать о том, что моя подружка, которая два месяца водила меня за нос и строила из себя недотрогу — самая обыкновенная лживая потаскуха.

Ненависть, звучавшая в его голосе, ударила меня, как пощечина.

— Я не потаскуха!

— Значит, очень похоже ее изображаешь. Ведь я же чувствовал! — со злобой воскликнул Эрик. — Я знал, что между вами что-то есть! Но вел себя как слепой дурак! Я верил тебе, а ты твердила, что это все неправда. — Он горько рассмеялся. — Надо же быть таким идиотом!

— Эрик, это случилось как-то само собой, честное слово. Просто мы с Лореном любим друг друга. Мы пытались бороться со своим чувством, но все было бесполезно. Нас свела сама судьба!

— Ты смеешься? Ты что, в самом деле, веришь, что этот ублюдок тебя любит?

— Любит!

Эрик покачал головой и снова печально усмехнулся.

— Если ты веришь в это, значит, ты еще глупее меня. Он использовал тебя, дурочка. Таким лицемерным мерзавцам, как он, нужно только одно — и он это получил. Он тебя поматросит и бросит и все. Старо, как мир.

— Это неправда! — горячо крикнула я.

Но Эрик меня и слушать не стал.

— Какое счастье, что завтра меня здесь уже не будет! Хотя, честно признаюсь, жаль, что у меня не будет возможности позлорадствовать и сказать — «Я же предупреждал!» — когда твой поэт сделает тебе ручкой.

— Ты просто не понимаешь, что говоришь, Эрик! — закричала я.

— Вот как? Да, наверное, ты права, — произнес Эрик холодным и безжалостным голосом, как чужой. — Я очень долго не понимал, что говорю, когда рассказывал всем и каждому, какая у меня нежная, добрая и честная девушка, и как я счастлив с ней. Я ведь действительно верил, что люблю тебя.

Живот у меня так скрутило, что я чуть не согнулась пополам. Каждое его слово, словно кинжал, вонзалось мне в сердце.

— Я тоже думала, что влюбилась в тебя, — пробормотала я, часто моргая глазами, чтобы не разрыдаться.

— Заткнись! — заорал Эрик. Теперь он был просто в ярости, хотя я видела слезы в его глазах. — Не смей больше играть со мной в эти игры! И у тебя еще хватало бесстыдства называть Афродиту лживой шлюхой? Да по сравнению с тобой она просто ангел! По крайней мере, она не притворялась святой невинностью!

Он развернулся и пошел прочь от меня.

— Постой, Эрик! Мы не можем так расстаться! — жалобно крикнула я, уже не сдерживая слез.

— Хватит рыдать! Ты получила все, что хотела. Все вышло так, как вы с Лореном задумали.

— Нет! Я ничего не задумывала!

Он повернул ко мне голову и заморгал.

— Оставь меня в покое. Между нами все кончено. Видеть тебя не желаю.

С этими словами Эрик почти бегом бросился прочь.

Грудь у меня разрывалась от рыданий, и я вся вымокла от слез.

Тем временем ноги сами несли меня в единственное место, где меня ждал покой, к единственному, кого я хотела видеть.

По дороге к преподавательскому корпусу я немного успокоилась и даже смогла кое-как привести себя в порядок. Нет, порядок — это, конечно, громко сказано, но, по крайней мере я сделала все, чтобы встречные (двое воинов и стайка недолеток) не приставали ко мне с расспросами о том, что случилось.

Я перестала рыдать и икать. Расчесала пальцами спутанные волосы и свесила их на лицо, прикрыв опухшие глаза и пятна на щеках.

К тому времени, когда я подошла к преподавательскому корпусу, ко мне уже вернулась решимость. На крыльце я остановилась, сделала несколько глубоких вдохов и молча взмолилась Никс, чтобы меня никто не заметил.

Очутившись внутри, я поняла, что мои тревоги были напрасны. У взрослых все было устроено не так, как у нас. Здесь не было огромного общего холла, где можно собираться, болтать и смотреть телик. Сразу за дверью начинался длиннющий коридор, по обе стороны которого тянулись закрытые двери. Справа от входа убегала наверх лестница, и я помчалась по ней, перепрыгивая через ступеньки.

Я знала, что Лорен еще не вернулся к себе. Наверное, он все еще ищет Эрика… Ну и что, правда? Я просто зайду к нему, заберусь в постель, и буду ждать. На чужих негнущихся ногах я закончила подъем, добралась до верхней площадки и подошла к огромной деревянной двери.

Она оказалась приоткрыта, и я услышала доносившийся изнутри голос Лорена. Он смеялся. Звук его веселого хохота обласкал меня, смыл боль, стыд и грусть, оставшиеся после кошмарного разговора с Эриком. Какая я умница, что сразу прибежала к нему! Вот сейчас он обнимет меня, прижмет к себе, назовет «любимой» и «малышкой», скажет, что все будет хорошо. Его прикосновения залечат нанесенные Эриком раны, я забуду все ужасные слова, которые он мне сказал, и перестану чувствовать себя мерзкой и грязной. Я положила ладонь на дверь, приготовившись распахнуть ее и броситься к Лорену.

Но тут я услышала ее смех — низкий, мелодичный и соблазнительный — и земля ушла у меня из-под ног.

Там была Неферет. В комнате Лорена! Ей одной мог принадлежать это прекрасный, покоряющий смех. Голос Неферет доносился до меня так же отчетливо, как голос Лорена. Отсмеявшись, она заговорила, и ее слова ядовитым туманом потекли ко мне сквозь приоткрытую дверь.